Ударные койки столицы

Москвичи митингуют против ликвидации ряда городских больниц. Чиновники отвечают протестующим: мы вам построим новые, и вообще, идет реформа всей системы столичного здравоохранения. У пациентов, однако, есть основания опасаться, что вместо медицинских услуг, объявленных некачественными, они не получат вообще никаких, а больницы закрывают не в рамках оптимизации, а в интересах конкретного застройщика.

Мария Китаева, Олег Хохлов

Больше терапевтов

К концу лета департамент здравоохранения московского правительства обещает преобразить городские поликлиники — то, что чиновники называют амбулаторно-поликлиническим звеном. Всего их в Москве более 400 (почти половина — детские). А будет 47 амбулаторно-поликлинических объединений для взрослых и 39 для детей. За каждым объединением, состоящим из трех, четырех или пяти поликлиник, закрепят до 300 тыс. пациентов.

Хотя уже в сентябре в системе обязательного медицинского страхования появятся новые юрлица — те самые амбулаторно-поликлинические объединения, но департамент здравоохранения до сих пор не объяснил, какие медучреждения их образуют. Пресс-секретарь департамента Элина Николаева отказалась сообщить "Деньгам" подробности. По ее словам, их пока в общем-то и нет. Вряд ли это так. Если порыться в интернете, можно найти соответствующие приказы. Например, из приказа N386 департамента здравоохранения следует, что одно из объединений составят Диагностический клинический центр N1 и прикрепляемые к нему поликлиники N33, 74, 84, 203 и 205.

В апреле Леонид Печатников, идеолог реформы, заместитель мэра Москвы по вопросам социального развития, экс-руководитель департамента здравоохранения, в интервью телеканалу "Россия 24" довольно живо описал главную, на его взгляд, проблему московских поликлиник: "Приходит пожилой человек в районную поликлинику на прием к урологу. А что есть урологического у этого уролога? Только табличка на двери кабинета. Из инструментария — палец и вазелин". В новой системе рядовой поликлинике уролог вообще не положен — в ней будут практиковать участковые терапевты, которых будет даже больше, чем сейчас, а также наиболее востребованные специалисты узкого профиля: хирурги, окулисты, неврологи и отоларингологи. Условный же уролог перейдет на работу в медучреждение--флагман объединения. И там, как обещает вице-мэр, у него под рукой будет "все, что нужно для реальной урологической консультации: и компьютерная томография, и ультразвук, и современная рентгеновская техника, и цистоскопия". В 2012 году Москва потратит на оснащение лечебно-профилактических учреждений более 20 млрд руб. На февральском заседании городского правительства Леонид Печатников отметил, что "такого оснащения за всю историю отечественное и московское здравоохранение не имело — по оснащению Москва превзойдет европейские столицы".

Чиновник обещает, что в ходе реформы ни одна поликлиника не пострадает. Без работы останутся лишь некоторые руководители: административный аппарат медучреждений в целях экономии будет сокращен в три раза, у каждого объединения будет один главный врач, единые бухгалтерия и кадровая служба. Как и некоторые другие игроки в команде Сергея Собянина, вице-мэр Леонид Печатников — выходец из бизнеса. На должность руководителя городского департамента здравоохранения он пришел из Европейского медицинского центра, одного из успешных российских частных медучреждений. Возможно, про эффективность системы здравоохранения Леонид Печатников понимает достаточно, но против изменений митингуют пациенты. Их лозунг: "Лучше плохая медицина, чем никакой".

"15 детей на 110 койках, медперсонал спит..."

Уже несколько месяцев немногочисленные инициативные группы пытаются привлечь внимание к скорому закрытию ряда московских медучреждений: инфекционной больницы N8, детской инфекционной больницы N12, инфекционного корпуса 4-й Градской больницы, роддома N6 им. А. А. Абрикосовой и других. Всего около десятка.

Хотя реформы московского здравоохранения сфокусированы на амбулаторно-поликлиническом звене, изменения должны затронуть и ряд больниц. "Весь мир следует модели: 70% проблем решают поликлиники, 30% — стационары,— объяснил Леонид Печатников в интервью "России 24".— В стационар попадают только те больные, которые без госпитализации обойтись не могут. У нас обратная ситуация: 70% пациентов — в стационары".

Самые отчаянные защитники — именно у стационаров. В мае полторы сотни москвичей организовали митинг против закрытия детской инфекционной больницы N12 на Ленинградском проспекте. В июле москвичи митинговали за сохранение инфекционной больницы N8 в Хамовниках. Вторая акция вышла во всех отношениях более громкой: к ней подключилась партия "Яблоко", которая обеспечила рассерженных пациентов яркими плакатами ("Руки прочь от больницы N8!") и громкоговорителем. Сейчас Сергей Митрохин — основной спикер движения за сохранение инфекционных больниц N8, N12, а также инфекционного корпуса 4-й Градской. Все они должны закрыться к 1 сентября. Кроме того, три эти истории объединяет то, что, согласно официальной позиции, больницы закрываются ввиду неэффективности.

В начале июля в департаменте здравоохранения прошло открытое совещание, посвященное реорганизации 8-й и 12-й больниц, в котором приняли участие руководители департамента, представители профильных московских клиник, а также новый главврач 8-й больницы. Пресс-служба департамента предоставила "Деньгам" стенограмму встречи. Первый заместитель руководителя департамента здравоохранения Николай Плавунов объяснил, что 8-я больница, где, по его данным, "койка работает примерно 180 дней в году", это "неэффективное использование финансовых ресурсов". Он рассказал, что специалисты, с которыми он советовался (среди них — главный дерматовенеролог Росздравнадзора Николай Потекаев), считают: "Часть этих пациентов можно спокойно лечить или в условиях амбулаторных, или в условиях дневного стационара". Чиновник уточнил, что лично посетил больницу: "15 детей на 110 койках, развернутых по плану. Медперсонал спал. У детей, правда, тоже был тихий час". Сотрудники больницы, которые помнят визит, сообщили "Деньгам", что Плавунов все перепутал. Спала только одна из медсестер. И детей якобы было вовсе не 15, а 30, причем не во всей больнице, а только на детской площадке.

12-я больница, по словам Николая Плавунова, "очень негативное явление для города: находится в школьном здании, не соответствует санитарным нормативам". У персонала больницы иное мнение. Впрочем, в отличие от 8-й больницы, 12-я вроде бы не исчезнет бесследно: планируется, что к началу сентября врачи и пациенты переместятся в новый инфекционный корпус детской городской клинической больницы N9 им. Г. Н. Сперанского (когда принималось решение его построить, туда обещали перевезти и 8-ю больницу, но планы изменились).

На совещании ничего не было сказано о судьбе поликлиники при 12-й больнице, которая находится по соседству. Впрочем, это отдельная история. В 1999 году одно из двух ее строений было передано Московскому патриархату, вскоре церковь получила "под богослужебные цели" и часть первого строения. Сейчас поликлиника делит здание с храмом Живоначальной Троицы (родители пациентов жалуются на запах ладана). В строении, которого поликлиника лишилась в пользу служителей культа, неожиданно поселился "Гиппократ" — центр пластической хирургии.

Об инфекционном корпусе 4-й Градской больницы на совещании тоже не вспоминали. Видимо, дело в том, что за это медучреждение пациенты так и не вступились (открывая совещание, посвященное 8-й и 12-й больницам, руководитель департамента здравоохранения Георгий Голухов объяснил, что "объективно посидеть разобраться" он решил под впечатлением от пикетов и выступлений в интернете). В 4-й Градской сопротивление возглавляет заведующий отделением Дмитрий Быченко (8-я и 12-я больницы накануне закрытия получили новых руководителей, лояльных департаменту).

"Инфраструктура противодействия эпидемиям в Москве лишится важнейших элементов",— уверен лидер "Яблока" Сергей Митрохин. Он увлеченно рассказывает о том, что теперь для борьбы, например, со стригущим лишаем в Москве будет на 100 коек меньше. Или что если кто-нибудь применит в городе бактериологическое оружие, то больных будет некуда класть. Или о том, что городу не хватает инфекционных корпусов при многопрофильных больницах.

Мамы, которые составляют наиболее активную часть протестного движения, рады любой поддержке. Но вообще-то ими движет иной мотив: для них все это — борьба не за койки, а за сохранение конкретных больниц с их врачебными коллективами.

"Больница N12 специализируется на лечении детей не просто с инфекционными заболеваниями, а еще и с бронхиальной астмой,— делится корреспондент "Денег" Мария Глушенкова.— Раньше такому ребенку в Северном округе могли помочь в специализированном отделении 1-й инфекционной больницы МПС. Но его закрыли. Отделение для астматиков есть у больницы N7 в Тушино. Но она считается худшей детской больницей округа. В больнице МПС осталось обычное инфекционное отделение. Зимой я попала туда с маленькой дочкой. Два часа мы сидели в машине скорой помощи: приемное отделение не справлялось с наплывом, была очередь из 20 машин. Когда, наконец, попали в отделение, мне пришлось отказаться от помощи и забрать ребенка под расписку: палата примерно на 20 детей уже была переполнена. Еще у порога чувствовался крепкий запах привокзального туалета. В больнице N12 такого не было никогда".

Дмитрий Быченко из 4-й Градской до сих пор не знает, что будет с ним и его подчиненными через месяц. Он обращался в департамент здравоохранения. Чиновники прислали список вакансий: нужны санитарки-уборщицы, сестры-хозяйки и подсобные рабочие. Куда податься врачам высшей категории, не уточнили. В 8-й больнице похожая ситуация: 79 сотрудников не знают, собираются ли их трудоустраивать. Новый главврач с журналистами не разговаривает: для этого нужно разрешение департамента. Его пресс-служба такое разрешение не дает, объясняя это тем, что больница уже закрыта. В общем, на встречу с руководителем местного профсоюза корреспонденту "Денег" пришлось приехать в больницу к восьми утра, чтобы избежать встречи с "ликвидатором" (так главврача называют за глаза). Фотографа на территорию больницы не пустили — пришлось делать снимки детей из-за ограды. 12-я больница, кстати, вряд ли переедет на новое место в полном составе. Слухи ходят довольно мрачные, но подробностей опять же никто не знает. Сергею Митрохину удалось пообщаться с главврачом 12-й, но ничего более содержательного, чем "Моя Библия — приказ о ликвидации больницы", политик не добился. Пресс-служба департамента отказалась обсуждать с "Деньгами" будущее врачей. Заместитель председателя московского профсоюза работников здравоохранения Галина Шведова говорит, что эта тема — вне компетенции профсоюза. Впрочем, по ее данным, "никаких возбуждений в коллективах нет", "всем предлагают работу". Возможно, как считают, например, рассерженные мамы, все дело вообще не в оптимизации здравоохранения.

Привет из нулевых

Решение о том, что 8-я, 12-я и ряд других больниц закроются, было принято пять лет назад. В 2006 году никому до того не известная компании "Медстройинвест" (основана в 1998 году с уставным капиталом 10 тыс. руб.) получила право снести пять медучреждений, чтобы построить на их месте коммерческие здания (жилые и офисные). В качестве компенсации город должен был получить новые корпуса для детской городской клинической больницы N13 им. Н. Ф. Филатова и детской городской клинической больницы N9 им. Г. Н. Сперанского. Кроме того, компании должна была что-то сделать с легендарным московским недостроем — Ховринской больницей.

Департамент экономической политики Москвы оценил затраты девелопера в скромные $80 млн. Как руководителю "Медстройинвеста", бывшему коммерческому директору Союза художников Казахстана Жомарту Каменову, удалось получить подпись Юрия Лужкова под столь выгодным контрактом, до сих пор неясно.

В 2007 году предприниматель рассказывал в интервью Forbes, что соответствующее предложение ему сделали чиновники комплекса социальной сферы правительства Москвы. В интервью "Вестям", уже в 2010-м, бизнесмен утверждал, что поиском "больниц, которые городу абсолютно не нужны и не представляют абсолютно никакой уникальности" компания занималась совместно с чиновниками. В разговоре с "Деньгами" неделю назад Каменов выдвинул еще одну версию: "Мы предложили московским властям, как реорганизовать здравоохранение без бюджетных денег. Предложение поступило от меня лично".

О том, что пациенты "абсолютно ненужных" больниц ропщут, бизнесмен знает. Он считает, что акции организованы их руководителями. "Все знают, что главврач берет взятки,— говорит Каменов.— Когда делают современный корпус с современнейшими технологиями, никто не возьмет его туда главврачом. Вот он и начинает раздувать такую компанию, рассказывает, как у него все уникально". К 2010 году контракт претерпел ряд изменений: из документа пропал недострой в Ховрино, сроки строительства на территории Филатовской больницы перенеслись на 2015 год. Без санкций. При этом площадь объекта уменьшилась почти вдвое. В интервью "Деньгам" Жомарт Каменов сообщил, что на территории Филатовской больницы он ничего не построит. В сухом остатке получается, что вместо трех изначально оговоренных объектов Каменов построил только один — корпус в больнице им. Сперанского, куда к сентябрю обещают перевести 12-ю больницу. При этом площадки он вроде бы получил все, о которых шла речь.

"Надеюсь, чиновники не самоубийцы, чтобы закрывать койко-места, от которых зависит эпидемиологическое благополучие города,— говорит председатель Лиги защитников пациентов Александр Саверский.— Меня смущает, что это происходит на фоне слухов о предстоящей приватизации: не затеяли ли все это интегрирование, чтобы скрыть исчезновение недвижимости?"